Закончив, я села поразмышлять. Я думала о коменданте и его больной
спине. Я могла бы представлять все происходящее как 15
нечто ужасное, как что-то, что могло стоить жизни Вечному и мне, а
могла попытаться увидеть за всем этим нечто большее.
Я задумалась над тем, как наилучшим и наискорейшим образом
помочь коменданту и его спине, и мне вдруг стало ясно, что
обстоятельства поставили меня как раз в то положение, в котором, с моих
же слов, я всегда желала оказаться: возможность помочь кому-то
исцелиться при помощи йоги - знания, изложенного в книге Мастера. А
потом я поймала себя на мысли, что впервые, подобно моему Учителю,
могу ощутить, каково это - быть по ту сторону обучения и смотреть на
ученика, вроде меня самой. До меня дошло, что обучение меня самой,
такой гордой и упрямой, было куда более сложной задачей, чем вылечить
больную спину усталому конторщику. И я принялась за план наших
занятий.
Солнце уже было высоко, когда в нашей тюрьме началось хоть какое-
то оживление. Первым в проеме входной двери появился высокий
юноша, где он и остался стоять, глазея на людей, проходивших мимо по
дороге. Десятью минутами позже по дорожке к крыльцу прошел
комендант. Юноша резко выпрямился, откозырял и почтительно уступил
дорогу старшему по званию.
Комендант махнул рукой в сторону моей камеры:
- Приведите арестованную ко мне.
Молодой охранник с удивлением на лице впервые обнаружил мое
присутствие. Он молча отвел меня к коменданту, после чего вышел и
закрыл за собой дверь.
- Начнем прямо сейчас, - скомандовал комендант.
Я кивнула:
- Подойдите, пожалуйста, и встаньте тут, - сказала я и ука
зала на середину комнаты. Он подошел и встал, и я оглядела его
в молчании, в точности, как мой Учитель в первый день моего
обучения. И тогда я поняла, что Катрин высматривала, ибо одно
то, как комендант стоял, сказало мне все о его жизни.
Его живот, подбородок и вообще кожа были дряблыми, как у
человека, который весь день просиживает за столом. Сутулый, с шеей,
словно замороженной в одном положении годами напряжения - в
попытке угодить начальству, где бы оно ни было. А боль в спине и
житейские страдания сделали его когда-то мягкие черты жесткими и
избороздили лицо морщинами.
Я словно видела его, как луковицу, слой за слоем... Закрытое тело;
теряющие подвижность суставы; внутренние ветры, застревающие в
суставах; мысли, стреноживающие внутренние ветры; невзгоды жизни,
возмущающие поток мыслей. И в самой 16
середине всего этого — источник его жизни и всех ее событий, каждое
из которых вызванное прочими, и ни одно из них он не мог
предотвратить сам, поскольку даже не знал, что все это происходит.
Но с чего же начать? Откуда начал бы мой Учитель? Я снова
услышала голос Катрин и произнесла вслух слова Мастера, обращаясь к
коменданту, своему первому ученику:
Позы приносят чувство благополучия,
Которое непреходяще.
II.46
- Позы? Имеются в виду упражнения? - спросил он, - Вот
теперь это уже похоже на йогу.
Я улыбнулась.
- Во всяком случае, начнем с этого. А теперь встаньте как
можно ровнее..., - и я потратила час на то, чтобы поставить
его в собственном теле так, как предположительно ему должно
было стоять в нем. Так, как он стоял в нем когда-то, прежде чем
привычки не согнули и не искривили его раму. И чтобы он
не подумал, что это все, на что я способна, я проделала с ним
Поклон Солнцу, который уже через пару минут заставил его
отчаянно пыхтеть и отдуваться.
К концу занятия он подошел с видом человека, уже кое-чего
достигшего - точно с таким же я, должно быть, заканчивала свой первый
день занятий, и я понимала, что он того заслужил. Даже чтобы начать,
требуется немало смелости.
- Все это вам нужно проделывать каждое утро в течение ближайшей
недели, - сказала я, - это займет всего лишь пять-десять минут. В
следующий раз продолжим. Эти позы приведут вашу спину в порядок - в
точности, как говорится в книге, - и я утвердительно кивнула в сторону
моей книги, которая все так же лежала на столе, - это вылечит спину, и
вылечит как следует.
Комендант счастливо кивнул и отправил меня обратно в камеру.
Около полудня того же дня на пороге тюрьмы появился мальчик.
Щуплый и босоногий, одетый только в драные штанишки. В руках у него
был поднос, покрытый тряпицей. Он прошел в одну из боковых комнат и
вернулся оттуда вместе с молодым охранником. Вдвоем они направились
в камеру по соседству 17
с моей, я услышала звук отпираемого засова, а потом увидела, как
мальчуган ушел. Пахнуло запахом риса и домашнего хлеба, и я осознала,
что мы с Вечным не ели уже пару дней.
Нам не привыкать было к голоду в пути, когда приходилось есть
только если удавалось нарвать диких фруктов с деревьев, или если какой-
нибудь случайный путник соглашался поделиться остатками своей снеди.
Но запах все равно кружил голову. Я ожидала, когда и мне принесут
поесть, и вдруг поняла, что еды может не быть совсем. И в тот же миг из
соседней камеры потянулась рука, втолкнувшая маленькую чашку с
рисом и фасолью между прутьями решетки.
- Ешь, - раздался шепот за стеной, - Только быстро, и возвращай
чашку. И ради всего святого, не дай приставу это увидеть.
Я поспешно проглотила предложенное, отложив большую часть в
ладонь, для Вечного, и вытолкнула чашку обратно, как раз перед тем, как
тень пристава накрыла входную дверь. 18
глава 3
Причина не увиливать
Первая неделя марта
Меня не перестает удивлять, сколь быстро человек привыкает к чему
угодно. Дни летели, но я нашла им отличное применение, поддерживая
ежедневную практику йоги, размышляя об уроках, преподанных мне
Катрин. Поэтому все обстояло так, будто я приняла отшельничество - и,
похоже, именно так оно и было. Жизнь за стенами крошечной грязной
тюрьмы текла скучно — иногда мог заглянуть какой-нибудь крестьянин,
чтобы заявить о покраже коровы, вот и все. Чашки с едой появлялись из-
за стены ежедневно, в полном молчании, всякий раз после того, как один
из местных мальчишек доставлял поднос в соседнюю камеру. Этой еды
едва-едва хватало мне и Вечному, задыхавшемуся от жары,
привязанному к чахлому деревцу. Когда-то я коротко обстригла его
роскошную шерсть, чтобы помочь ему странствовать под индийским
солнцем, но он страдал все равно.
Следующий урок с комендантом был ровно неделю спустя после
первого. Он приказал привести меня к нему в комнату, и я попросила его
повторить пройденное в прошлый раз. Через пару минут мне стало ясно,
что он пропустил три, а то и все четыре дня практики. Я остановила его.
- Вы увиливали от практики, - сказала я твердо, - Мастер говорит в
своей книге, которая вон там, на столе, что
Практика должна быть постоянной,
Без пропусков.
I. 14B 19
- Я не увиливал, - ответил он, тоном, в котором ясно читалось, что он
не привык, чтобы его отчитывали. Но я знала, что сейчас должна
настоять, иначе он никогда не излечится.
- Увиливали, - повторила я, — Это ясно, как божий день, так же, как
если бы вы взглянули в глаза настоящего преступника и смогли увидеть,
натворил ли он что-то или нет.
- Я хочу сказать, - комендант откашлялся, - что не увиливал от
практики - я нашел необходимым не практиковать в какой-то день.
- День? - я криво улыбнулась и вдруг ощутила резкий укол где-то в
сердце - я вспомнила, как Катрин когда-то сказала мне это же слово, с
той же кривой улыбкой.
- Ну, допустим... допустим, больше, чем один день, - неохотно
согласился он.
- В таком случае вы должны сейчас же отдать мне мою книгу и
отпустить меня, - сказала я невозмутимо, - спину вам не вылечить ни за
что, если вы не станете практиковать каждый день, хоть понемногу. Сам
Мастер говорит:
Пятое препятствие –
Лень.
I.30E
Комендант потемнел и резко выпрямился, с обычной своей гримасой.
- Причем тут лень? - негодующе возразил он, - Я не лентяй! Это... из-
за работы! Срочной работы! На мне лежит ответственность, знаешь ли!
- Всегда причина такова? - ответила я холодно, - Всегда? Что-то
важное, что нужно срочно сделать?
Он примолк и задумался.
- А в один из дней - кажется, всего один, - я был совсем не в
настроении, понимаешь? Тянуться, нагибаться, пыхтеть и все прочее...
Мужчина в моем возрасте и с моей ответственностью...
- Довольно, - улыбнулась я, останавливая его жестом, - я все это уже
слышала.
- Слышала? - он внимательно посмотрел на меня, - ты многих учила?
Я думал... думал, что, похоже, твой первый ученик.
- Да нет, не то, чтобы я слышала все эти оправдания от других, - я
даже рассмеялась, - я сама пыталась использовать их в разговорах со
своим Учителем, и знаю, что это такое. Это 20
просто лень, обыкновенная лень, и не называйте ее никакими
благородными именами. Постоянно что-то всплывает, а йога все-таки
требует некоторых, пусть небольших, усилий и времени, — и вы
увиливаете. Вам просто не очень-то хочется заниматься. Вам не очень-то
хочется вылечить спину. Лучше просто отпустите меня.
- Но я хочу... Я хочу вылечиться. Больно ведь, ты же знаешь, — и он
приложил ладонь к спине и печально потупился, - все... болит. Я, правда,
думал, что ты можешь мне помочь.
Мы помолчали; я смотрела на него, отягощенного печалью. И мне
показалось, что, возможно, он как раз готов к сильному шагу, к шагу, с
которого начнется длинный путь, если только он и впрямь попробует.
- Комендант, сударь, я вам верю. Я верю, что вы действительно хотите
излечиться.
Он поднял глаза и мягко взглянул на меня, с какой-то даже
признательностью.
- Скажу вам кое-что, прямо сейчас, нечто очень особенное; рановато
вообще-то говорить вам это, но если вы станете этому следовать -
искренне следовать! - то сможете практиковать постоянно. Не будете
увиливать. И тогда практика сработает.
Он кивнул:
- Скажи! Я попробую. Я кивнула в ответ:
- В книге Мастер говорит:
Если желаешь преодолеть препятствия,
Есть одна-единственная,
Ключевая практика.
1.32
- Так что же это? - спросил он.
- А потом Мастер говорит:
Должно воспользоваться состраданием.
I.33B
Комендант отвернулся и уставился в окно.
- Сострадание? Что бы это значило? Как это помешает мне
увиливать от практики? 21
- Тут нужно кое-что уяснить, - сказала я тихонько, - Кое-что важное.
Смотрите - невозможно заниматься йогой только для того чтобы
исцелить свою спину. Это слишком мелко. Мы сами по себе мелки. Если
мы делаем что-то, только чтобы помочь самим себе, это никогда не
сработает. Вам не удастся по-настоящему вложиться во что-то, если это
только для вас одного. Нужно, чтобы была какая-то большая цель.
- Большая? Вроде чего?
- Взглянем на то, как женщина будет работать ради своих детей -
только подумайте, сколько всего она способна сделать, 24 часа в день,
изо дня в день, десять, двадцать лет. Ваша конторская возня рядом с этим
- ерунда. И все это она может творить только по одной причине - потому
что она делает это не для себя. Она делает это и для других тоже.
Комендант рассмеялся:
- Ты что же, хочешь, чтобы я занимался йогой ради других? Уж не
хочешь ли ты сказать, что я не смогу выправить себе спину, пока не
пойму, как мне вылечить по ходу еще парочку спин?
- Вроде того, - сказала я, - все, что вам нужно, это думать о том, что
вы помогаете другим людям тем, чему учитесь сами. Представьте, что я
научила вас всей этой йоге, и вдруг спина ваша выздоровела, и вот вы
уже разгуливаете с неизменной широкой улыбкой на лице - не изменит
ли это кое-что и в жизни пристава, к примеру, или того молодого
стражника?
- Караульного? - улыбнулся комендант, - ну не знаю, тут придется
поднатужиться, чтобы заставить его делать хоть что-нибудь. У него
никогда не бывает сил, ничто не вызывает в нем воодушевления. Он
съедает с утра горку жареных материных лепешек и плетется на работу.
И стоит потом весь день на крыльце и пялится в пустоту, - комендант
примолк, - Можно ли что-то с ним сделать с помощью йоги? Думаешь,
йога могла бы придать ему хоть какой-то бодрости, хоть какого-то
интереса к жизни?
- Йога много чего может, - ответила я, - и много такого, о чем вы даже
не догадываетесь. Но что да, то да - она могла бы изменить его жизнь, - я
намеренно замолчала, чтобы комендант смог прислушаться к тому, что я
собиралась сказать, - Но теперь, когда он узнал, что вы занялись йогой,
он подождет и поглядит, как это на вас подействует. Если будет
очевидно, что помогает, то мы могли бы втянуть его, чтобы он смог сам
изменить что-то в своей жизни. И поэтому, смотрите сами - если есть
сострадание, и если вы станете думать, что, излечивая свою спину, вы
могли бы подлечить и караульного, то когда вам вдруг 22
захочется увильнуть от практики, вы этого не сделаете. Потому что
тогда вы навредите ему, понятно?
Комендант поразмыслил над сказанным, но было видно, что эта идея
пока не слишком понятна — не достаточно понятна, чтобы заставить
сердце работать. И как раз в ту минуту дверь в комнату распахнулась, и
показался пристав, пыхтя и отдуваясь, с лицом красным и перекошенным
от браги.
- Ой, — выдохнул он, - Простите, господин комендант! Не знал, что
вы... э-э... заняты! - и он продолжил тупо стоять, маша рукой в сторону
двери, косо поглядывая на нас.
- И этому тоже?
- Тоже, - ответила я.
Он кивнул:
- Я не забуду, - и, обращаясь к приставу, - Пристав, проводите
заключенную в камеру. 23
глава 4
Равновесие чувств
Вторая неделя марта
Пролетело еще несколько дней. Веревка, которой был привязан
Вечный, порядком растянулась, и теперь он мог подбираться поближе к
дырке в стене, так что я могла почесать ему голову. Я начала разбираться
в расписании, по которому жили три моих надзирателя: комендант
подчинялся обыкновенному конторскому распорядку дня, заявляясь
поздним утром, делая кое-какие дела, подолгу обедая, тратя часть дня на
болтовню с приходящими друзьями, попивая чай, и, наконец,
отправляясь домой. Пристав и караульный дежурили по полдня, и один
из них всегда оставался на ночь в боковой комнатке.
Однажды ночью было суматошно — кто-то шумно постучал в дверь и
разбудил пристава, и тот ушел куда-то, заперев за собой дверь на засов.
Пару минут спустя раздался стук из камеры через стенку.
- Девочка, - проговорил мой сосед, - Девочка, ты не спишь?
Я остолбенела. Я уже потеряла всякую надежду обрести здесь
собеседника.
- Нет-нет, не сплю.
- Хорошо-замечательно. Надо поговорить. Но ты прислушивайся как
следует, что там, за дверью. Заключенным категорически запрещено
разговаривать, и пристав с нас шкуру спустит своей дурацкой палкой,
если застукает. Усекла?
- Еще как, - проговорила я, внезапно растеряв все слова.
- Как тебя зовут? - прошептал он.
До меня вдруг дошло, что никто меня здесь еще не разу об этом не
спрашивал. 24
- Пятница, — прошептала я в ответ, - меня зовут Пятница.
- Родилась, что ли, в пятницу? - раздалось шепотом.
- Да-да, точно так... но не только.
- Ну, а меня Бузуку, - ответил он, растягивая слоги: «бууу-зууу-кууу».
- Бузуку? - переспросила я, - Милое имя. Оно что-нибудь означает?
- Да, - ответил он и хихикнул, - оно означает «Господин
Ничтожество». Думаю, что многие считают меня самым ничтожным
человеком в этом ничтожном городишке.
- Ну, я так не думаю. Не представляю, что бы мы без вас делали.
- Мы? А, нуда, ты же отдаешь часть еды собаке.
- Да-да, но тут дело не только в собаке...
- Понятно. Ладно, я буду передавать теперь побольше. Но нам нужно
поговорить..., - и тут дверь распахнулась, и я разглядела фигуру пристава
на пороге, и мы с Бузуку замерли. Но он всего лишь пробормотал что-то
невнятное себе под нос, завалился в свою комнатку, и опять наступила
тишина.
Когда комендант позвал меня на следующий раз, он остался сидеть за
столом и махнул рукой, указывая мне на коврик как раз напротив него.
- Что-то не так, - промолвил он.
- Что такое?
- Я делал все, как ты сказала - как в книге написано, или во всяком
случае, как ты говоришь, что в книге написано. Как бы то ни было я смог
практиковать каждый день, ну, за исключением выходных...
Он глянул на меня, как школьник, словно проверяя, не набедокурил ли
он.
- В выходные можно, - сказала я, - Это не увиливание, если выбрать
для себя точно определенные дни для отдыха. Даже здорово!
- Ну, вот и хорошо. Я так и думал. И ты права: достаточно только
подумать о приставе или караульном..., - он внезапно замолчал и
уставился в окно. А потом вновь обернулся и взглянул на меня.
- Знаешь, они так страдают - вроде обычные люди, как-то живут себе -
но у каждого есть что-то. Далеко не сразу, но я понял это. Так что даже
просто мысль, что я мог бы хоть как-то им помочь - она сработала. Я не
пропустил ни дня. Но теперь мне кажется, что все это не будет работать. 25
- Почему?
- Ну, суди сама, как только я начал заниматься йогой каждый день,
хотя бы понемногу, у меня тут же разболелось все на свете. Кости,
колени, руки, и сама спина - они во время упражнений все щелкают и
трещат. Так что, понимаешь ли, я, похоже, какой-то другой, и не для
меня все это, - и он поглядел на меня как-то понуро.
- Щелкают и трещат? - переспросила я, - Такой звук, как будто
суставы на пальцах хрустят, да?
- Точно! - воскликнул он.
Я улыбнулась:
- Все в порядке. Это обыкновенное дело, особенно для человека в
вашем возрасте. Суставы, сочленения костей – особенно колени, шея,
спина, плечи - они словно застывают, с каждым годом все больше и
больше. Вы могли этого даже не замечать. Но теперь мы снова
открываем их, заглядываем в уголки, где застряли внутренние ветры, и
когда они высвобождаются, то раздаются легкие щелчки. Но вы должны
сразу говорить мне, если у вас и впрямь где-то заболит.
Он кивнул, но мысли его продолжали крутиться вокруг всего
сказанного.
- Внутренние ветры? - спросил он.
- Позже, - ответила я, - Позже. Сейчас радуйтесь, если услышите
подобные звуки. По мере того, как суставы будут освобождаться, и ветры
снова смогут двигаться, эти звуки прекратятся. Вы даже не заметите, как
это произойдет.
- А что с остальным? — настаивал он, - Тебе положено меня лечить! А
вместо этого я выбираюсь из кровати и ковыляю в участок, как утка! У
меня все болит!
Я снова расхохоталась. Мне было смешно даже представить, что я
донимала своего Учителя такими же глупыми разговорами, чуть ли не
дословно.
- У вас все болит, - ответила я, - потому что вы будите
мышцы, которые долго-долго спали; и если их не разбудить,
ваша спина никогда не выздоровеет. Это-то как раз и мучает
спину в первую очередь. И всякий раз, когда будет немножко
больно, вроде того, что сейчас, запомните кое-что еще из «Крат
кой книги йоги». Там сказано:
Учись держать свои чувства в равновесии,
Хорошо тебе или плохо.
I.33D 26
Вся штука в том, что будут дни, когда будет побаливать, и будут дни,
когда все будет получаться — и это здорово! Так уж оно устроено, как и
все остальное в жизни. И вам необходимо постараться ни впадать в
уныние, ни слишком воодушевляться, потому что какое-то время все
будет идти именно так - то вверх, то вниз. Не позволяйте всему этому
отвлечь вас. У вас есть цель - у вас есть два человека, о которых надо
думать.
Комендант выпрямился и встал. Он и впрямь выглядел, как человек, у
которого все болит, но он уже не морщился, хотя сам он этого и не
заметил. Мы прошлись, как по накатанному, по уже изученным
упражнениям, добавив несколько стоячих поз, вроде треугольника, чтобы
начать накопление сил во всем теле. Так или иначе, но все это должно
было помочь его бедной спине.
Когда мы закончили, с него градом катился пот, но выглядел он
вдохновленным - и в сердце, и лицом. Мы побыли какое-то время рядом,
прежде чем он услал меня обратно в камеру.
- Ты обмолвилась кое о чем, - заметил он.
- О чем?
- Ты сказала, что это пройдет... Что будет то вверх, то вниз. Но потом
ты сказала, что это на какое-то время. Что бы это значило?
- Всему свое время, - улыбнулась я. Когда-то Катрин постоянно
повторяла это.
|
Главная 
